«Глазник», «ушник» и другие специалисты: как орские врачи принимали пациентов 80 лет назад

В первой половине 1940 года орский горсовет принял сразу несколько решений, которые должны были бы навести порядок в городской системе здравоохранения. Сегодня, спустя 80 лет, трудно оценить, насколько действенными оказались принятые меры, но избыточными они уж точно не были: всего год спустя в Орск стали прибывать тысячи раненных бойцов, а по самому городу волна за волной стали прокатываться эпидемии: то тиф, то малярия…

Документ 80-летней давности (остальные страницы можно найти в фотогалерее внизу статьи)

 

Угля нет, бумаги тоже нет!     

20 февраля 1940 года городской Совет обсуждал доклад товарища Шалаш (ни имени, ни даже пола этого товарища мы не знаем), который тогда руководил лечебной частью городского отдела здравоохранения – или, попросту, горздрава. Этот (а) самый (ая) Шалаш обозначил (а) ряд проблем, с которыми сталкивались медики 1940 года.

Сложности в здравоохранении 80 лет назад были примерно теми же, что и теперь: в первую очередь, не хватало специалистов. Сейчас, по информации городской Общественной палаты, укомплектованность медперсоналом в Орске составляет 47%. За год до войны, судя по архивным документам, было 35%.

Интересно, что чиновники использовали упрощенные, «народные» названия: не отоларинголог, а «ушник», не офтальмолог, а «глазник», не педиатр, а «детский врач»… Хирурга резуном каким-нибудь не назвали, и то ладно.

Кадров было мало, да и качество их порой оставляло желать лучшего.

Второй проблемой – и она тоже оказалась вечной, до сих пор актуальной – стало плохое финансирование системы здравоохранения. Денег не хватало ни на питание больных, ни на уголь для топки печей, ни даже на бумагу!
При этом, констатировали чиновники, в общем и целом лечебное дело в Орске поставлено неплохо. Самые передовые методы применяются!
Стрептоцид был, и правда, новейшим средством: изобрел его в 1932 году немецкий врач Герхард Домагк. Это средство стало настоящей панацеей: оно позволяло спасать пораженные инфекцией конечности, которые до этого ампутировали без раздумий, оно уверенно победило и многие заразные болезни… Но тут надо уточнить важный момент: это был «красный стрептоцид», ужасно токсичный – и, убивая инфекцию, он нередко убивал и самого пациента. Уже позднее из «красного» был получен безопасный «белый» стрептоцид. Но тогда, в 1940, врачи вовсю использовали красный – порой, может, чаще, чем следовало.

Переливание крови от донора к больному тоже только начинало практиковаться в СССР в те годы: до конца 20-х в нашей стране считалось, что переливание возможно только между близкими родственниками. Когда же выяснилось, что при этом вполне может использоваться кровь постороннего человека с той же группой, процедура стала столь популярной, что переливание стали использовать не только в критических ситуациях, но даже для профилактики заболеваний – как средство общего оздоровления…

Но не будем отвлекаться. В итоге горсоветом было решено принять ряд мер: во главе горздрава поставить врача (до сих пор медиками руководил какой-то ответственный работник, не имевший медицинского образования); переучить трех лучших медсестер в зубных врачей, а трех врачей общей практики – в рентгенологов; потребовать в области 10 молодых специалистов, которых институт выпустит в 1940 году; укомплектовать палаты «мягким инвентарем» (то есть матрацами, постельным бельем), обеспечить больницы углем хорошими продуктами для питания больниц; двоих врачей-пьяниц внести в черные списки и на работу более не принимать (третий, Ф-н, тут не упоминается – видимо, ему решили-таки дать последний шанс).

 

«Занаряженную» машину скорой помощи перехватил Оренбург

3 апреля того же года горсовет взялся за изучение деятельности одного из ключевых звеньев городской системы здравоохранения. Речь о станции (впрочем, само слово «станция» в документе не употребляется) скорой помощи.

Выпуск Орской школы медицинских сестер 1941 года. Фото ОКМ

Депутат Козлов и инспектор Бахтина обнаружили, что состояние этого важнейшего учреждения самое незавидное. Во-первых, и здесь существовал жесткий дефицит кадров – еще более жесткий, чем в больницах.

Здесь все понятно и все знакомо: кадровый голод – извечная боль «скорой». Вместо пяти врачей – два фельдшера… Понятно, что о нормальной работе в таких условиях речь не могла идти в принципе.

Но не хватало не только людей – не хватало и техники.

Оказалось, что в такое бедственное положение автопарк пришел из-за областных чиновников: новую машину, предназначенную Орску, забрал себе Оренбург (тогда называвшийся Чкаловым)! Ох уж это вечное соперничество (если не сказать вражда) между двумя городами! 

Тут же выяснилось, что нет у орской «скорой» ни помещения, где можно оказать помощь больному, ни гаража для техники, ни даже спецодежды для шофера! Что же делать? Городские чиновники распорядились: потребовать от нового завгорздравом укомплектовать штат, как полагается, врачами (только как бы он это сделал, где бы взял пятерых этих врачей, если во всей орской системе здравоохранения имелось, как уже говорилось выше, 39 докторов, да двоих из них выгнали за пьянство – осталось 37 на 110 вакансий?).


Медперсонал одного из орских госпиталей времен войны. Фото ОКМ

Начальнику горфо (финансового отдела) найти в бюджете деньги на ремонт машин. И, конечно, обратиться в область с требованием: пусть бензина дают не 600 кг в квартал (интересная, кстати, была манера – отмерять топливо не литрами, а килограммами), а 800 кг в месяц, а еще пусть вышлют новую резину – покрышки и камеры! А еще распорядились привлекать к ответственности орчан, которые дергают «скорую» по пустякам: «50% вызовов – предложено сделать компресс, положить грелку на живот и т.п. случаи».

 

Больница – два барака с уборными на улице

Наконец, в том же 1940 году (точнее не скажем, т.к. в архивное дело оказался подшит недатированный экземпляр документа) депутаты оценили работу инфекционной, или, как она еще называлась, «эпидемической» больницы.

По тем временам она была самой, пожалуй, важной: по городу волнами прокатывались то малярия (о ней мы писали в одной из предыдущих старостей), то тиф, но кишечные расстройства… С гигиеной дело в перенаселенном городе обстояло худо, а с лечением – еще хуже. Результат – 12,4% смертности.

К тому же, имелись в «инфекционке» и проблемы, характерные для всего орского здравоохранения 1940 года (впрочем, и для нынешнего довольно актуальные, чего уж лукавить): нехватка кадров, нехватка денег.

Учитывая все это, горсовет постановил: в этих двух бараках оставить лишь 50 человек в соответствии с изначальными расчетами, уборные там утеплить, прачечную срочно отремонтировать; горкомхозу (аналог нынешнего УЖКХ) подыскать помещение еще на 100 коек. На питание пациентов впредь выделять не по 4 рубля 15 копеек (в месяц? неделю? нет, похоже, все-таки в день), а по 6 рублей, да при этом строго следить, чтобы горторг выбирал эту сумму не всякой залежалой провизией, которую горожане не раскупают, а отгружал свежие молоко, масло и другие полезные продукты. Выдать больнице матрацы, нательное белье для больных и «мануфактуру для пеленок, наволочек и простыней». Ну, и вообще, требовать у области денег на строительство нормальной, полноценной инфекционной больницы – на 250 коек сразу!

Урал56.Ру благодарит за помощь в подготовке материала филиал ГБУ «Государственный архив Оренбургской области» в городе Орске и лично директора Инну Ершову, а также МАУК «Орский краеведческий музей» и лично методиста Анастасию Симонову.